И даже газета “Известия” поместила небольшую заметку:

“Красноярск. 24 июля. У села степной Баджей, что расположено в Восточных Саянах, открыта крупнейшая в Сибири пещера. Общая протяженность ходов ее достигает без малого трех километров, а глубина 180 метров”.

Я, конечно, могу описать свои впечатления от невиданных до сих пор широких галерей, одну из которых В. Бобрин в восторге предложил назвать “Бродвей”, уверяя, что это не преклонение перед “гнилым” Западом, и что Бродвей переводится как Звездный путь (в первом выходе кристаллики льда и инея на потолке Бродвея действительно отсвечивали как миллионы звездочек на небе). Как с опаской проходили мы под нависающей, отколовшейся от потолка каменной пластины, весом в несколько тонн. Сейчас эта глыба стала поменьше, а тогда в 1964 году занимала всю ширину Бродвея от стены до стены. Не буду описывать натуральный пещерный жемчуг в Жемчужном ходе, жемчуг, который я видел в первый и, вероятно, последний раз в жизни. Огромное озеро, именно озеро, а не заполненные водой ниши, которые мы гордо звали озерами. Подземное озеро, которое Резвова согласилась исследовать на надувном матрасе, одетая не в гидро, а в купальный костюм (это при температуре воды не выше пяти – шести градусов!). Не буду описывать только потому, что в наше спелеологическом музее сохранилась (благодаря заботе Мавра Николаевича Добровольского) МАНСКАЯ ЛЕТОПИСЬ, написанная Л. Петренко.

Перечитывая эту летопись я поразился... обилию кличек у почти всех участников экспедиции, но решил не заменять их фамилий, оставив аромат и восторженность той эпохи.

Да и вообще с кличками – тут не совсем просто. Должно быть, воодушевленные примером компании “Прометей” многие спелеологи в те годы получали их от друзей. Может, в какой-то мере подражая свободолюбию индейцев Америки? Или это действительно был “... бунт романтики против заурядной жизни”? Я имел даже две: Агитатор – у спелеологов, Гиппопотам – у альпинистов и скалолазов.