Начну, как обычно, с газетных публикаций.

“Красноярский рабочий”, 21.03.69 г., статья Л. Петренко “Неисследованный мир”.

“Многие думают, что сегодняшний день оставил нам мало мест, где можно пройти нехожеными тропами. Это не так. “Белые пятна” вокруг нас - таинственный мир пещер, мир запутанных лабиринтов, труднодоступных шахт, подземных озер и рек”.

Далее идет обычное описание Торгашинского провала, с тем самым атрибутом бревен, брошенных в провале и выплывших в Енисее, первыми спусками и т.д. И продолжение: “Нынешней зимой в Торгашинском провале были сделаны интересные открытия. Удалось установить связь водоемов в двух различных участках пещеры. Возможно, разобрав каменный завал, удастся найти ход, соединяющий две совершение автономные система пещеры. Другое открытие было сделано в районе грота “Жуткий треугольник”. Здесь был пройден и задокументирован новый кольцевой участок пещеры протяженностью свыше 200 метров, состоящий из двух гротов и нескольких колодцев, уводящих на глубину 115 метров. “Бездонная яма” по количеству открытий оказалась действительно бездонной.

Да, были открытия, новые пещеры, новые ходы и системы в уже открытых пещерах, но я, едва увидел в газете Л. Петренко, вспоминаю подъем из “Жуткого треугольника” в грот “Снежный” не колодцем, как обычно, где, уж не помню почему, мы не навешивали снаряжения, а соседним камином, в распор все двадцать вертикальных метров. Нас было четверо: Л. Петренко, В. Бикеев, Б. Мартюшев и одна карбидная лампа на всех! Да и лампа-то едва-едва светила из-за отсутствия води. Но тут самым находчивым оказался Бикеев. Он, как бы это поделикатнее выразиться, просто помочился в лампу. Сразу огонек, из чуть телепающего превратился в хорошее голубое пламя, и мы полезли наверх. В середине, между Петренко и Мартюшевым, скребся Бикеев, посвечивая то одному, то другому.