Ребята без энтузиазма замеряют температуру, направление воздушных потоков, составляют планы; сообщение пещеры с подрусловой частью Енисея действительно оказалось красивой легендой”.

Ну что ж, в спелеологии многие сообщения местных энтузиастов о “бездонных пропастях”, километровых отвесах, “убийственных газах” внутри пещеры, как правило, оказывались очередной “легендой”. И к этому тоже приходилось привыкать.

Тем не менее, этап спелеологической работы с.1958 по 1962 год в Красноярске характеризуется приобретением спелеологами технических и тактических навыков, необходимых для штурма серьезных пещер, популяризацией спелеоспорта в среде студенчества и трудовой молодёжи, выявлением ряда пещерных участков и районов в крае, прохождением таких выдающихся пещер Сибири как Торгашинский провал, Бородинская, Кашкулакская, Белая и д.

В описании мелькают годы: 1958... 1960... 1962. Но, я не пытаюсь писать историю спелеологии - это, по-моему мнению, непосильная для одного человека задача, моя работа - всего лишь экзотические фрагменты из  некоторых походов и экспедиций моих друзей, красноярских спелеотуристов.

Мечта. Огромная и неотступная. Все эти годы она жила в сердцах красноярских спелеологов. Мечта о глубочайшей пещере, мечта о рекорде. Хотя пещера Торгашинский провал была еще самой глубокой в СССР, они твердо верили, что есть, есть в Сибири, в Красноярском крае, пещера тысячеметровой глубины. Ведь вершины Саянских гор местами возвышаются над подошвой и на большую высоту. Значит, есть, значит, будет рекорд!

Надо только искать. Искать упорно, настойчиво!

Зуд исследователя, жажда первооткрывателя не давала покоя многим поколениям энтузиастов. А дальше что? За этим поворотом, горой, в черном провале бездны? И едва ли кто-нибудь спрашивал себя: для чего? Логика была проста: раз есть пещеры, значит, кто-то должен их исследовать... Да и мечту, овладевшую людьми, нельзя остановить запретами, уговорами, запутыванием, даже самой смертью.